Освящение храма в честь Петра и Павла в д. Ярки Ханты-Мансийского района. 12 июля 2019 года
Так бывает, что, десятки раз прочитав исторический текст, ты как будто не замечаешь каких-то фактов. Или сам не готов увидеть и услышать, или Господь до времени «закрывает» твои глаза. Так было и у меня с информацией о судьбе отца Иоанна Питухина, священника Петропавловской церкви села Базьяны Самаровского (ныне Ханты-Мансийского района), расстрелянного 26 марта 1938 года в Ханты-Мансийске.
Идет, идет девятый вал
Страшный и трагический 1917 год. Исторический перелом в судьбе России. Как будто река времени остановилась и повернула вспять. Предреволюционные годы уже дышали этими грозными переменами:
«Идет, идет девятый вал; сокрушит, сметет всю гниль, всю ветошь, – писал, предчувствуя исторические катаклизмы в преддверии революции, будущий священномученик Гермоген (Долганев), возглавивший чуть позднее Тобольскую кафедру, – совершится страшное, леденящее кровь, – погубят, погубят Царя, непременно погубят».
Россия совершала выбор, от которого зависел путь ее развития на долгие десятилетия. Совершался он и в сердце каждого человека. И здесь нельзя было спрятаться, отступить или дождаться «лучших времен». Пришло время, когда перед лицом истории ты должен сказать «да», если «да»; и «нет», если «нет». Судьба сибиряка Ивана Питухина, в юности участника Гражданской войны на стороне белых, впоследствии скромного сельского священника, – яркий тому пример.
Иван Романович Питухин родился в 1894-м году в с. Н. Романовское Тобольского округа. Учился в Кирилло-Мефодиевской образцовой школе при Тобольской духовной семинарии, затем окончил Тобольскую школу псаломщиков.
Будущий священник сделал свой выбор во имя Христа
В 1917-м году Ивану Питухину исполнился 21 год. 10 июня 1918 года он вступил добровольцем в армию Колчака, служил в Каппелевском «карательном» отряде» квартирмейстером до 26 декабря 1919 года. Отступал с белогвардейцами до Красноярска. Многое он увидел и понял в те годы. Переполняющие злобой душу зверства, ненависть, когда из-за политических убеждений брат шел на брата. В такое время быстро избавляешься от иллюзий. Думается, уже тогда молодой человек понимал: оттого, кто победит в гражданской войне, зависит будущее России. Поражение Колчака отозвалось в его сердце нестерпимой болью. Надо было учиться жить в новых исторических реалиях.
Иван возвращается в Тобольск и вскоре, в 1921-м году, принимает сан диакона, а затем становится священником. Думается, выбор жизненного пути был им более чем осознан. Во-первых, отец Иоанн происходил из мещан, а священство до революции было сословным. И самое главное – выбор священнического пути в то время, когда некоторые уже пытались «снять крест» в целях жизненного благополучия, означал только одно: будущий священник сделал свой выбор во имя Христа, а значит, был готов следовать за Ним и на Голгофу.
Храм, как центр жизни
В 1921-м же году отец Иоанн приезжает служить на Север, в село Елизаровское Самаровского (ныне Ханты-Мансийского района). В храм, освященный в честь иконы Божьей Матери «Всех Скорбящих Радость». У села Елизарова большая, по сибирским меркам, история. Сведения о деревне датируются началом XVII века. В то время по берегам рек Иртыш и Обь стали образовываться ямские стоянки, которые основывали русские, прибывшие из других регионов России. Интересно, что в период Гражданской войны Елизарово было одним из центров белого движения. Возможно, среди прихожан он видел и своих единомышленников. Село было зажиточное, народ основательный. Вот почему новую власть елизаровцы приняли настороженно: мол, посмотрим, что будет дальше.
Члены приходского совета храма в честь иконы Божьей Матери «Всех скорбящих Радость» с. Елизарово Самаровского (ныне Ханты-Мансийского) района (КУГАЮ_26_1_2_108)
Храм в Елизарово построили в конце XIX века. В архивах Югры сохранились документы, свидетельствующие о том, как в начале и середине 1920-х годов елизаровцы собирали документы на регистрацию общины. Несколько раз жители села готовили все необходимое для этого. И каждый раз представители власти отказывали в регистрации под самыми надуманными предлогами. Смотришь архивные документы и удивляешься, сколько труда вложено только для составления списков религиозного общества, – в те годы в нем состояло порядка 300 жителей села, такие огромные списки переписывались множество раз по требованию власти от руки. Есть в архиве и документ, написанный отцом Иоанном Питухиным. Это «Полная опись церковного имущества Елизаровской ‟Богородицы Всех Скорбящих Радости” церкви». Опись состоит из нескольких глав. Священник переписывает не только имущество, но и указывает, где что находится, и поэтому зримо представляешь, как выглядело церковное убранство в те годы.
Ответ из Тобольского окружного исполнительного комитета о возвращении списков Елизаровского религиозного общества (КУГАЮ_26_1_2_127)
Кстати, храм, переживший гонения и мерзость запустения, сохранился. Сегодня он является объектом культурного наследия регионального значения. Для его восстановления требуются большие финансовые вложения. Как рассказывает иерей Константин Мемячкин, который окормляет елизаровскую общину, на сегодня практически готов проект реставрации храма. И все же гораздо больше сил потребует духовное возрождение села. По понятным причинам жители Елизарова мало знают об истории своей малой Родины, еще меньше – о времени репрессий, о том, как закрывался храм и как сложилась судьба священника, служившего в нем.
Очень непросто разбудить в людях историческую память
Два года назад отец Константин провел в храме субботник: после его закрытия в 1920-х годах там долгие годы был клуб. В алтарной части размещалась кинобудка, пришлось снести часть стены, убрать сцену. Во время субботника к батюшке подошла жительница села: «Вы думаете, я буду ходить в этот храм, где всю юность танцевала?» Очень непросто разбудить в людях историческую память. У отца Константина есть задумка: разместить на храме доску с фамилиями входивших в 1920-е годы в состав религиозного общества жителей Елизарова. «Тех, для кого храм, церковь была смыслом, центром жизни, – рассуждает о прошлом священник. – Мы знаем, что некоторые из елизаровцев были расстреляны в марте 1938 года в Ханты-Мансийске, так же как и отец Иоанн. И мне хочется, чтобы люди увидели, ощутили эту причастность их рода, земляков к храму».
«Подняли крик и оказали неподчинение»
В 1925-м году отец Иоанн переезжает в с. Базьяновское Самаровского района, где начинает служить в Петропавловской церкви. Возможно, переезд был вызван тем, что елизаровцы так и не смогли зарегистрировать свою общину. В Базьянах пройдут последние 12 лет его жизни. До 1929 года ситуация в православных храмах была более-менее сносной. Принятый в 1929-м году Закон о религиозных объединениях ставит жизнь православных общин в тяжелейшие условия.
«В течение 1930 года Базьяновскому обществу верующих неоднократно, а именно 29 января, 20 мая и 13 декабря, Самаровский райисполком напоминал о необходимости перерегистрации общины, – повествует о том времени консультант Архивной службы Югры Ольга Спиридонова. – Но документов получено не было, и райисполком стал ходатайствовать о расторжении договора и закрытии церкви».
Борьба за Петропавловский храм длилась несколько лет, она исполнена трагедий и разочарований, смелости и подлости и, несомненно, достойна отдельного повествования. Здесь же поведаю только об одном факте этой борьбы, который ярко характеризует атмосферу того времени.
Борьба за Петропавловский храм исполнена трагедий и разочарований, смелости и подлости
Рассказывает Ольга Спиридонова:
«27 октября 1931 года комиссия в составе председателя Базьяновского сельского Совета, представителей партийной ячейки и ВЛКСМ, в присутствии священника и старосты церкви, стала производить проверку церковного имущества. Но в этот момент, как указано в архивном документе – акте, ‟прибыл в церковь неизвестный гражданин Курбатов Иван, который поднял бунт и крик и стал категорически агитировать крестьян, чтобы те собирали свое подпольное собрание на квартирах без разрешения сельсовета”. А церковные служители оказали неподчинение комиссии, не отдали ключей от гроба с дарохранительницами, отказались от полной проверки церковного имущества».
Несомненно, что отстаивать церковь в те годы без молитвенной и моральной поддержки священника было практически невозможно. Тут надо понимать характер отца Иоанна, который остался жить в селе и после закрытия храма, более того, совершал религиозные обряды вне стен храма, что было категорические запрещено законом и за что он в будущем будет привлечен к административной ответственности. Отец Иоанн сделал свой выбор в 1918-м году.
«Обвинили в коллективной пьянке и срыве плана сенопоставок»
В Государственной Архиве Югры сохранился еще один документ – заявление самого отца Иоанна в Самаровский РИК, датированный 1930-м годом:
«Настоящим заявляю Самаровскому РИКу, что мне почему-то не дают норму хлеба при Базьяновской лавке, и посему покорно прошу РИК обратить на это внимание и разрешить мне выдачу существующей нормы хлеба, так как рынок отстоит отсюда за 500 верст и достать более нигде невозможно, человек я бедный, имею в семействе 4-х малолетних детей и их [нрзб.] и являюсь единственным работником своей семьи, и средств доставать с рынка не имею, и приходится жить впроголодь, почти на одной картошке, которую и то трудно доставать приходится. В настоящее время я нахожусь на принудительной работе сроком на 5 месяцев по доставке дров из леса к Базьяновскому с/совету, работа требует поддержки сил, а я присужден без оплаты труда, и мне, как человеку, не имеющему средств, очень трудно приходится жить – главное, без хлеба, не говоря уже о другом питании. Посему еще раз прошу РИК не отказать в выдаче мне нормы хлеба. Иначе детям моим угрожает неизбежный голод, так как я занят в настоящее время на вышеозначенной работе, и в то же время надо иметь большую заботу – где-то что-то достать для себя и семьи пропитание. Какое последует решение РИКа, прошу покорно сообщить мне с подателем сего или чрез Базьяновский с/совет».
Жизнь в семье священника была в те годы очень тяжелая. Дети в семье – мал мала меньше, село небольшое, надо было кормить семью и при этом оставаться верным своему священническому долгу. Тяжелые думы о будущем порой так накрывали отца Иоанна, что сердце сжималось от уныния и тоски. Помогала молитва. Она укрепляла, давала силы жить, поддерживать паству, наставляя ее на верный путь.
Это был путь людей, несущий свой Крест исповедничества
Это был путь людей, несущий свой Крест исповедничества. Не отказавшиеся от своего служения священники в те годы жили в тяжелейших условиях: давление со стороны властей, бесправие (они все были лишены, как правило, избирательных прав), осуждение и ненависть со стороны представителей революционного пролетариата, голод, безденежье, клевета.
В 1937-м году один из «свидетелей обвинения», когда на отца Иоанна будет возбуждено уголовное дело по статье 58–10, покажет:
За «период с 1930 года по настоящее время Питухин не оторвался от религии. Питухин религиозный дурман до сих пор проводит среди темного населения. Физическим трудом не занимается, а занимается хождением по деревням и проповедует религиозные обряды среди населения».
Дальше следуют примеры того, как отец Иоанн крестил в соседнем селе Тюли трех человек, за что был осужден к исправительно-трудовым работам и обязательным платежам. Этот факт звучит в устах члена ВКП (б) как обвинение, мы же с позиции времени понимаем, что священник не мог отказать людям в их желании принять Крещение. Этот факт был обнародован, и священник был строго наказан с «позиции социалистической законности». А сколько таких Крещений, Венчаний, отпеваний проводил священник в те годы тайно? Многие храмы в те годы были уже закрыты, священники арестованы, высланы. А русский народ, как показала перепись 1937 года, еще крепко держался своей веры.
Есть в материалах следствия еще один интересный факт, который будет вменен в вину подследственному Питухину в 1937-м году. Отца Иоанна обвинят в организации во Фроловском колхозе… коллективной трехдневной пьянки, из-за чего был сорван план сенопоставок. Звучит сегодня как бред. Именно колхозники в те годы голосовали за закрытие церкви, выросло молодое поколение, которое не знало Бога. Многие уже начинали остерегаться общения со священником, время было такое – мало ли что может случиться? И тут – коллективная пьянка. Руководители колхоза, видимо, боясь, что придется отвечать за срыв сенопоставок, пытались переложить на кого-то свою вину. А тут такая возможность – все свалить на бесправного арестанта. Понятно, что отец Иоанн вызывал у новой власти не просто раздражение, а ненависть. Люди строили «светлое будущее» – коммунизм, а здесь такой «пережиток прошлого». Раздражало, что священник не придерживался линии партии. Спокойно и уверенно продолжал «проводить религиозные обряды» даже после закрытия церкви. Отца Иоанна обвинили в том, что он,
«используя религиозные убеждения, систематически вел контрреволюционную агитацию против советской власти и проводимых ею мероприятий, вел агитацию против новой Конституции».
Разбирательство по делу было недолгим.
Священника заключили под стражу в КПЗ Остяко-Вогульского (ныне Ханты-Мансийского) окротдела НКВД 7 января 1938 года, в Рождество Христово.
А 26 марта 1938 года отец Иоанн был расстрелян в Ханты-Мансийске…
Остались сиротами дети:
– Иван, 1916 года рождения;
– Евгений, 1921 года рождения;
– Всеволод, 1924 года рождения;
– Валентина, 1927 года рождения.
Сведения на церковнослужителя отца Иоанна Питухина (КУГАЮ_26_1_2_059)
Когда читаешь следственные дела, невольно думаешь о судьбе семьи репрессированного, судьбе его детей. Ведь они несли нелегкий жизненный крест, как дети «врага народа». Многие из них, не получив достойного образования, работали на незаметных должностях, скрывали свое прошлое. И в сердце каждого из них жил страх – липкий, заползающий в душу и своими щупальцами парализующий волю. Немногие смогли «перерасти» этот страх в тех исторических условиях, и только вера давала силы жить, укрепляла, поднимала до высот исповедничества.
В сердце каждого жил страх – липкий, заползающий в душу и своими щупальцами парализующий волю
О судьбе Всеволода Ивановича я узнала случайно, задолго до того, как пришла первая информация об отце Иоанне. Ко мне обратился уроженец Березовского района, известный в наших краях человек, Дмитрий Васильевич Лельхов. Он просил узнать, почему в центре поселка Сартынья Березовского района над могилой Всеволода Ивановича Питухина установлен обелиск? Это было удивительно, ведь в те послевоенные годы практически все были фронтовиками. И похороненный с такими почестями человек должен был быть достоин этого. Скажу сразу: узнать, почему именно Всеволоду Ивановичу установили обелиск, не удалось. Зато открылась еще одна страница истории рода Питухиных, вернее, жизненного пути сына отца Иоанна – Всеволода. После войны в этом далеком северном поселении был устроен Дом инвалидов войны. Там доживали свой срок инвалиды войны, у которых не было родственников. Всеволод Иванович Питухин умер в 1956-м году. Среди причин смерти значилось в том числе и истощение.
Возрождение святыни
В 1939-м году была поставлена последняя точка в истории Петропавловской церкви с. Базьяновского. «Закрыть и переоборудовать под клуб», – написал в резолюции и.о. председателя Самаровского РИКа Лазарьков. Об этом сообщает в своей статье главный методист КУ «Государственный архив Югры» Лидия Завьялова.
«Переоборудованная под клуб церковь простояла до 1970 г., – пишет Лидия Михайловна. – По словам старожилов, бревна разобранной церкви применили при строительстве сельского клуба в д. Ярки того же сельсовета».
Уже в 2000-м году, по инициативе жителя села Степана Спиридонова и при помощи механика ЖКХ Н. А. Киселева и местных рабочих, в память о Петропавловской церкви был установлен железный крест рядом с сельским Домом культуры. А потом деревню «закрыли», и ее «правопреемницей» стала деревня Ярки Ханты-Мансийского района. И вот, 12 июля этого года митрополит Ханты-Мансийский и Сургутский Павел освятил храм в честь Петра и Павла в Ярках. Так восстановилась связь времен.
Любовь Овчерюкова
Несколько лет назад в руки главы сельского поселения Шапши Ханты-Мансийского района Любови Анатольевны Овчерюковой попали документы о ликвидации Базьяновского храма, в их числе и опись о передаче государству церковного имущества Ильинской часовни, приписанной к Петропавловскому храму Базьян. Тогда Любовь Анатольевну поразила скудость переданного имущества: две лампадки, одно Евангелие, один крест… Как же бедно жили в те годы храмы, и какую пользу приносила вера людям для нравственного их устроения! Она вспоминает, как много пришлось потрудиться, строя и благоукрашая храм в честь Евфимия Великого в Шапше Ханты-Мансийского района. А ныне освящен храм в Ярках. Глава сельского поселения называет это событие «возрождением святыни», но при этом она убеждена, что значимость этого события будет видна через годы.
Храм в честь Петра и Павла в д. Ярки
Чтобы храм вырос в сердцах людей, нужно время, труд, молитва. В том числе и молитвенное заступничество расстрелянного за веру в 1930-е годы священника, служившего в храмах Самаровского (ныне Ханты-Мансийского) района – отца Иоанна Питухина.
