«Был в темнице, и вы не пришли ко мне…»
«Даже священнослужители боятся идти в тюрьмы. Что уж говорить о мирянах! Нам по-прежнему кажется, что слова Христа «был в темнице, и вы не пришли ко мне» будут сказаны не нам, а кому-нибудь другому; что этим должны заниматься какие-то особые, специально обученные люди». Эти слова принадлежат отцу Глебу Каледе, первому настоятелю тюремного храма в Бутырской тюрьме. Мысль, сформулированная им несколько десятилетий назад, не потеряла актуальности и сегодня. Выполнять миссию за колючей проволокой желающих мало.
— Пока справляются, — уточняет отец Георгий, имея в виду уже не столько священников, сколько мирян-волонтеров. Голодного накормить, бездомного приютить, болящему помочь. Заключенного посетить. Все это направления социального служения Русской православной церкви, основанные на учении Иисуса Христа. Слова Спасителя и дают направление нашим добрым делам. И получается, что посетить, поддержать человека в темнице — это долг каждого христианина.
В столичных тюрьмах — в Москве, Санкт-Петербурге — такая работа ведется давно. В наших — западносибирских — местах лишения свободы тюремным служением в основном занимаются священнослужители.
— Есть у меня помощник, из «бывших». Его главная задача, с которой он очень успешно справляется, — моральная подготовка заключенных к дальнейшей жизни вне зоны. Социальная адаптация в данном случае — на личном примере. И чем больше людей, желательно — специально подготовленных, с духовным образованием, такой деятельностью будут заниматься, тем лучше будет результат, — уверен Кошелев, уже 16 лет окормляющий православный приход исправительной колонии №11. Кстати, случаи, когда вчерашние заключенные становятся прихожанами его сельского прихода на Белом Яру, — не редкость.
Изнанка пасторали
Социальный портрет прихожанина сельской церкви значительно отличается от прихожанина городского храма. Прежде всего — возрастом и финансовым положением. На селе нуждающихся в посторонней помощи людей больше, чем в мегаполисе. Чаще всего это люди пенсионного возраста, которые на работу устроиться уже не могут.
— Мы предоставляем им возможность помочь в храме. Считается, что это работа «Во славу божью», волонтерская. Но по возможности вознаграждаем материально, по большей части продуктами. Для многих прихожан из незащищенных категорий это неплохое подспорье: продукты дорожают, — рассказывает о своей ежедневной работе о. Георгий, одна из многочисленных задач которого — выступать координатором между прихожанами, готовыми оказать помощь, и прихожанами, нуждающимися в ней.
Отдельная категория нуждающихся, обращающихся за помощью к настоятелю церкви Николая Чудотворца, — люди, освободившиеся из мест лишения свободы, ведь окормлением ИК №11 — самой большой исправительной колонии в округе — Кошелев занимается с конца девяностых годов прошлого века.
— Государство выделяет таким людям средства на тот же билет для отъезда домой. Но далеко не все из них используют деньги по прямому назначению. И нередко случается так, что человек застревает в Сургуте. При этом без крыши над головой. Социальные службы если и оказывают помощь в таких ситуациях, то единовременно. И получается, что кроме как к нам пойти бывшим заключенным больше и некуда. Предоставляем временный кров, по возможности помогаем найти работу. К сожалению, не в том объеме, какой зачастую требуется, — рассказывает священник.
Такие прихожане — контингент специфический. Пастырского слова для некоторых бывает недостаточно — в почете другие «авторитеты». Священнику приходится налаживать отношения и с ними в том числе.
Когда Магомед не идет к горе
Впервые «за решетку» отец Георгий попал уже через год после окончания семинарии, в 1999 году. В церкви, как в армии, приказы не обсуждаются. Разница небольшая: в первом случае — наряд, во втором — послушание.
В храме Преображения Господня, куда высшее духовенство направило служить молодого священника, в ту пору было всего два батюшки: протоиерей Петр (Егоров) и он, Георгий (Кошелев). Кому достался «наряд», догадаться несложно. Настоятель был очень занят основными делами прихода, в том числе руководил завершением строительства церкви, ставшей впоследствии кафедральным собором митрополии. Так что тюремная миссия досталась новобранцу Кошелеву.
— Сперва навещали только по большим праздникам — на Рождество и Пасху. Но это длилось недолго. Очень скоро стало понятно: чтобы был результат, визиты священника должны стать регулярными, — рассказывает Кошелев.
— Было страшно. Особенно во время исповеди, когда остаешься с человеком один на один, — признается священник. — Ведь, что у него на уме, неизвестно, много психически неуравновешенных. Особенно в те годы, когда львиную долю заключенных 11-й ИК составляли вчерашние наркоманы.
Да и интерес к церкви в лице его представителя вновь обращаемые, пусть и крещеные ранее, проявляли совсем не духовный: «Чай, печенье принес? Маляву передашь? Чего тогда пришел?» — первые попытки общения выглядели примерно так.
На какое-то время походы даже пришлось прекратить. Возобновились они только когда сами заключенные — не без помощи тех же «авторитетов» — разобрались между собой, определили своеобразные «правила этикета» по отношению к священнослужителю, не противоречащие православным канонам. И пообещали эти правила впредь соблюдать. Кстати, обещание это выполняли и выполняют. Даже новички.
Воспитание этой аудитории исключительно проповедями и службами — путь в никуда. Результатов не даст. Это тот случай, когда нужен не монолог, а диалог. Пришлось его выстраивать. В неформальной обстановке, за чайным столом. Такие беседы стали традиционными после каждого богослужения, проведенного в зоне.
— Именно такие разговоры и дали результат, — уверен Кошелев.
Большую часть паствы тогда еще молодого священника составляли одногодки. Казалось бы, это очевидный минус: о каком авторитете может идти речь? На деле же факт сыграл положительную роль — наладить отношения оказалось проще. Да и отрядная дисциплина – особый, зоновский уклад — тоже сыграли свою роль. Если ходишь в церковь, то и в жизни веди себя по ее канонам, иначе зачем ты туда ходишь, если не меняешься и делать этого не планируешь? «Соседи» будут этим попрекать, и довольно серьезно. Это на свободе большая часть прихожан пересекаются только в храме на службе, а здесь все друг у друга на виду. Круглосуточно.
— Многие из тех людей уже на свободе, и сегодня мои прихожане. Нормальные люди в итоге получились — работающие, семейные… Про некоторых никогда и не подумаешь, что какое-то время на зоне провели, тем более — строгого режима. Вы если архивные фото тех лет в газете использовать будете, покажите мне, пожалуйста. Чтобы кто-нибудь, кому это сейчас совсем не надо, в кадр не попал… Дело прошлое, зачем его ворошить? — попросил герой публикации. И такая обеспокоенность по-человечески вполне понятна. Ведь для многих отец Георгий не просто священник, некогда-то оказавший помощь встать на путь истинный, а духовный отец, с которым постоянный контакт продолжает поддерживаться.
Государственное задание
Хотя времени на такое индивидуальное общение у отца Георгия за последнее время стало меньше — круг его обязанностей с начала года значительно расширился. Настоятель храмов в Белом Яру и в ИК №11 стал помощником по религиозным вопросам региональной службы исполнения наказаний (УФСИН по ХМАО-Югре). И теперь в зоне его ответственности — все зоны Югры. При этом не только православные приходы, а представительства всех официально признанных конфессий, работающих с заключенными.
— Ввести в систему исполнения наказаний такую официальную должность — решение правительства РФ, — поясняет Кошелев. — Правильно она называется «помощник начальника УФСИН территориального органа по организации работы с верующими». Разговоры о том, что такие специалисты в системе нужны, велись давно, но решение было принято только в конце прошлого года.
Новое послушание протоиерея Кошелева потребовало специальной подготовки. В феврале пришлось на полтора месяца снова сесть за школьную парту, но уже не в семинарии, а в академии Управления Федеральной службы исполнения наказаний. Кстати, во время учебы в семье о. Георгия родился пятый ребенок.
— Нас — священнослужителей — было на этих курсах около двадцати человек. Занятия вели представители УФСИН, натаскивали по знаниям нормативно-правовой базы, уголовного кодекса, по психологии и так далее. На итоговом аттестационном экзамене кроме представителей ведомства, профессоров, присутствовал и председатель синодального отдела по тюремному служению епископ Красногорский Иринарх.
Работа помощника по религиозным вопросам внешне по большей части выглядит как череда непрерывных консультаций. Коллег по епархии, работающих с заключенными, представителей других конфессий, собственно сотрудников УФСИН. Например, о том, как, выполняя свою работу, не нарушить права верующих. На деле же задач гораздо больше, а смысл их глубже.
— Вы не задумывались, куда исчезают экстремисты и террористы после того, как их обнаружили и задержали? Правильно, в колонии. В наши колонии. Но если на свободе такой человек, выполняя определенную задачу — готовя теракт например, с посторонними людьми общается мало, вообще старается этого избегать, то что ему остается делать в местах лишения свободы? Ответ, мне кажется, тоже очевиден. Конечно, он будет стараться продолжить «подрывную» деятельность, но уже не буквально, а фигурально. Что может привести даже к еще худшим последствиям, ведь идеология в этом случае действует как вирус, — поясняет протоиерей Кошелев.
Прививка от ереси
Есть такая правдивая поговорка: «Если вирус не лечить, то он действует целых семь дней. А если лечить — всего неделю». Применительно к понятию «идея» эта шутка тоже справедлива, но улыбку, увы, не вызывает — опасность больше в десятки, если не в сотни раз. Но вот методы борьбы с идеологической заразой те же, что и с биологической инфекцией. И самый действенный из них — профилактика, и прежде всего — прививка. Внедрение в сознание любой другой, лучше — полезной идеи. В идеале — веры.
— Задача — чтобы духовенство основных конфессий приходило к заключенным как можно чаще, а их работа приносила максимальный эффект. По мере сил я стараюсь эту задачу выполнить, — делится отец Георгий. — Определенные трудности есть в нижневартовской колонии — с мусульманским духовным управлением. Но, думаю, скоро как следует разберусь в этом вопросе, смогу хорошо наладить контакт и выстроить работу и на этом режимном объекте тоже. Главное — не ошибиться в выборе. Найти помощников в выстраивании качественных добрососедских отношений, а не сторонников ИГИЛ.
Пересекаться с последними протоиерею Кошелеву уже довелось. Но вот о подробностях он предпочел не распространяться, как опытный службист ненавязчиво переключился на другие темы: о том, почему важна миссионерская деятельность представителей РПЦ среди аборигенов — коренных малочисленных народов Севера. Этой работе отец Георгий посвятил несколько лет, окормляя храмы на труднодоступных территориях Сургутского района, например — в Угуте.
— Сейчас там свой священник, отец Алексий, в прошлом — церковный староста. Выучился-таки, — с гордостью за своего ученика уточняет отец Георгий.
Порассуждал и о том, почему вера нужна человеку в принципе: природа пустоты не терпит, если жизненной идеи на каком-то отрезке существования почему-то не оказалось, то она непременно вскоре появится. И лучше, если она будет созидательной, а не разрушающей окружающий мир и самого человека, его бессмертную душу.
