Игорь Иванович Сикорский: авиаконструктор и богослов

Игорь Иванович Сикорский: авиаконструктор и богослов

Иерей Константин Мемячкин

Авиаконструктор

Игорь Иванович Сикорский родился 25 мая (6 июня по новому стилю) 1889 г. в городе Киеве в семье доктора медицины, профессора Университета им. Св.Владимира Ивана Алексеевича Сикорского. Старший Сикорский получил мировую известность благодаря многочисленным трудам по психиатрии, всеобщей психологии и нервно-психиатрической гигиене.

Мать будущего авиаконструктора, Мария Стефановна (в девичестве Темрюк-Черкасова), имевшая, как и отец, медицинское образование, привила маленькому Игорю любовь к музыке, литературе и искусству. От нее он впервые услышал о проектах летательных аппаратов великого Леонардо да Винчи. Любимой книгой маленького Игоря стал роман Жюля Верна «Робур-завоеватель», в котором рассказывалось о гигантском воздушном корабле — прообразе вертолета. Полет на воздушном корабле однажды приснился ему и стал мечтой всей жизни.

Как и многие Игорь поступил на учебу в 1-ую Киевскую гимназии, однако вскоре перевелся в Морской кадетский кор­пус в Санкт-Петербурге. После завершения общеобразовательных классов он не без сожаления расстается с друзьями и с ат­мосферой особого внутреннего, духовного братства, которое жило среди будущих морских офицеров. Покидает корпус, чтобы продолжить образование в привлекавшей его инженерно-технической области.

В 1908-1909 годах Сикорский и в России, и за рубежом ак­тивно общается с ведущими отечественными и западными авиаконструкторами и изобретателями, знакомится с братьями Райт.

На Куреневском аэродроме в Киеве Сикорский сооружа­ет мастерскую, где вместе с товарищем по Киевскому политехническому институту Ф.И. Былинкиным строит малень­кий двухстоечный биплан БиС-1. Однако его мощности хва­тает лишь для неуклюжих подпрыгиваний. Следующий самолет который поднимется в воздух в июле 1910 года, после се­рии серьезных конструкторских доработок разных узлов и деталей послужит реальной основой для следующего этапа в области российского воздухоплавания – перехода к настоящей пило­тируемой авиатехнике в России.

В 1912 году двадцатитрехлетний Игорь Сикорский по­лучает из Сакт-Петербурга два серьезных предложения. Первое — занять должность глав­ного инженера в еще только создаваемой российской военно-морской авиации. Второе — стать конструктором (также только что открытого) воздухоплавательного от­деления знаменитого акционерного общества «Русско- Балтийский вагонный завод». Молодой конструктор соглашается с обоими предложениями и вместе со своими помощниками пере­езжает из Киева в Санкт-Петербург.

Не долго ему удавалось совмещать столь многотрудные обязанности, и летом 1912 года он становиться главным конструкто­ром и управляющим «Руссо-Балта». Всего год потребовалось Игорю Сикорскому для того, чтобы его имя прочно вошло во все уважаемые энциклопедии как одного из создателей особого рода рос­сийских войск — авиации русского Военно-морского флота.

В марте 1913 года появляется на свет перспектив­ный, многообещающий летательный аппарат, управляемый экипажем из не­скольких человек, имевших во время полета в случае необхо­димости ремонта доступ ко всем его основным конструктор­ским узлам. Появляется четырехмоторный воздушный гигант С-9, получивший, безусловно, оправданное имя — «Гранд». Ев­ропа удивлена и не верит. Россия восхищена и горда. Она пер­вооткрыватель нового направления в мировой аэронавтике — тяжелого самолетостроения. С него, с «Гранда», начинается эра транспортных самолетов, тяжелых бомбардировщиков и пас­сажирских авиалайнеров.

Далее после доработки «Гранд» становится красавцем «Русским Витязем». На его борт в июне 1913 года поднимается сам государь-император Николай II и, пораженный увиденным, вскоре награждает Сикорского памятными золотыми часами.

В декабре 1913 года на свет появляется «Илья Муромец», поставленный на поплавки, он обретает и сохраняет до 1917 года статус самого большого в мире гидросамолета. А «Руссо-Балт» впервые в мире налаживает серийное производство авиагиганта.

Государство российское признает заслуги Игоря Ивановича Сикорского и в двадцать пять лет он по праву становится кавалером ордена Святого Вла­димира IV степени, равного по значению боевому ордену Свя­того Георгия.

Наступает сумасшедший 1917 год. Бесконечные митингами и забастовки останав­ливают все работы на «Руссо-Балте». Ни один из самолетов новой конструкции С-21 — С-27 не достраивается. Предан­ный Отечеству и Престолу, Игорь Сикорский третируется и преследуется. Не имея иного выхода, Сикорский принимает предложение союзного России французского правительства продолжить свою работу на заводах Франции. В марте 1918 года, оставив семью на по­печение родных, он отплывает из Мурманска за границу. Позднее из Франции он переедет в США. В Россию он больше не вернется…

За рубежом, в суровых условиях эмиграции смогла исполниться и воплотиться полноценно мечта великого русского авиаконструктора. По его чертежам были построены еще десятки различных самолетов, первые вертолеты и гидропланы. Первые лица мировых держав таких как США, Франция летали на самолетах, на борту которых была надпись «Сикорский». Но при этом не смотря на всю свою мировую известность и богатство, он оставался скромным, щедрым, глубоко верующим православным христианином. На его деньги было построено несколько храмов и приходских школ на территории США. В его сердце жила любовь к небу. В его мыслях жила любовь к Небесам.

Богослов

Игорь Иванович Сикорский вошел в историю не только как известный всему миру изобретатель самолетов, вертолетов, гидросамолетов, но и как человек глубоко верующий в Бога, любящий свою родину – Россию. Его вера и любовь выражалась не только в постоянной помощи Православной Церкви и своим соотечественникам в эмиграции, но и в тех религиозно-философских работах которые он оставил после себя: «Отче наш. Размышление о молитве Господней», «Незримая брань. Искушение Господа нашего Иисуса Христа в пустыне и истории человечества», «Эволюция души», «В поисках Высших Реальностей». Одной из них «Отче наш. Размышление о молитве Господней» дал высокую оценку архиепископ Иоанн (Шаховский) в своей статье которая приводиться ниже «О богословии Игоря Сикорского».

О богословии Игоря Сикорского. Архиепископ Иоанн (Шаховской)

Игорь Иванович Сикорский, пионер воздухоплавания в России, конструктор самолетов и вертолетов, опубликовал по-английски в Соединенных Штатах книгу о молитве Господней.

Инженер, техник, изобретатель и одновременно глубоко верующий христианин, Сикорский подводит читателя своей книги к восприятию величия Небесного Отца и к пониманию высшей действительности мира.

Он спрашивает, как может свобода совмещаться с удиви­тельным порядком небесного механизма, который открыва­ется каждому ученому? На земле порядок и творчество почти неизбежно связаны с дисциплиной и ограничением свободы. Проводя аналогию между порядком земным и небесным, мы находим нечто глубоко значительное, говорит Сикорский и далее развивает свою мысль так.

В машинах земных мы пользуемся болтами, гайками, кабелями и прочим, чтобы сделать машину одним целым. Сломанная гайка или порванная проволока в аэроплане может привести к катастрофе… То же и в душевной жизни человека. Далее, если один корабль ведет за собой другой, это делается посредством каната, прикре­пленного к крюкам и кольцам, причем другие части корабля не принимают никакого участия в этом процессе, остаются как бы «индифферентными». Работа небесного механизма построена на противоположном принципе. Земля движется вокруг Солнца по своей орбите некоей огромной силой притяжения, равной при­близительно трем с половиной миллионам триллионов тонн. Противоположно примеру корабля и буксира в случае небесных тел каждая их частица индивидуально и самостоятельно притяги­вает каждую частицу и все их в совокупности в каждом небесном теле. Каждая песчинка, каждая капля воды «чувствует» и притяги­вается каждой отдельной каплей Солнца. И это можно сказать так же о свете, как и о тепле, которые посылаются не только всем Солнцем, но и каждой его частицей, чтобы сделать возможной нашу жизнь на Земле. Это не работа, которую побуждает внеш­няя дисциплина; это общая живая кооперация неисчислимых триллионов частиц, каждая из которых поддерживает чудесную точность небесного механизма и позволяет астрономам предска­зывать небесные явления с точностью до секунд за тысячи лет.

В своей книге И.И. Сикорский говорит далее, что во всех ма­шинах, созданных человеком, мы встречаемся с «трением», кото­рое производит тепло и снижает эффективность механизма. То же можно сказать и о человеческой активности. Когда возникает нуж­да в координации усилий и сотрудничестве разных групп и классов, людей, стран или наций, «трения» неизбежны, и эти трения «разжи­гают» людей и неизбежно уменьшают результаты положительной их деятельности. В явлениях же астрономических мы видим, как громадные массы тел движутся с великой скоростью и, как прави­ло, с полным отсутствием «трения». Эти законы небесной механики символически дают нам понять, что совершается в сфере высшего мира, который превышает нашу материальную действительность. Закон притяжения масс открывает нам закон притяжения добра и любви, любви в высшем ее значении. Мы легко можем себе предста­вить неисчислимое множество мудрых и могущественных существ, неизмеримо более высоких, чем мы, совершенно свободных и в то же время живущих в полной гармонии и связанных всеобъемлю­щим чувством любви к Творцу и благожелательства друг ко другу… Дверь в этот высший мир и открыл нам Христос Господь Своим Словом, Своею Жизнью, Жертвой Своей, любовию.

Идею безмерности добра и ограниченности зла Сикорский вы­ражает в словах, базирующихся на физических образах и понятиях. Совершенно очевидно, говорит он, что интенсивность света и интен­сивность тьмы совершенно различны. Человек может искусственно создать известной силы свет, но Солнце дает в неисчислимое множе­ство раз больше света, чем все то, что может быть создано рукою че­ловека. Но есть звезды, которые во много тысяч раз пламеннее Солн­ца. В мире существует свет бесконечно больший, чем мы его можем даже представить. Выражение «огромный» или «бесконечный» свет вполне подходит к реальности света в мироздании.

Не так в отношении тьмы… Понятие огромной или бесконеч­ной тьмы уже не имеет никакого смысла. Полная тьма — все, что мы можем сказать о самой глубокой тьме. И если спуститься в шахту на глубину нескольких сотен метров или войти в туннель, тьма там будет такая же, как и «тьма кромешная» (т.е. «внешняя»). Поэтому человек может испытывать нечто подобное совершен­ной тьме, но от совершенного света человек далек. Этот высший свет есть то, чего человек не может ни воспроизвести, ни уви­деть, ни представить, ни вынести в своем земном состоянии.

Это же можно сказать и в отношении температуры… В то время как слова «миллион миллионов градусов выше точки за­мерзания» соответствуют реальности, выражение «тысяча граду­сов ниже точки замерзания» уже не имеет смысла, так как такой температуры в природе нет. Как известно, 273°С ниже точки за­мерзания предельно низкая температура, «абсолютный нуль». Мы видим, что, в то время как тьма и холод достигают, по-видимому, на Земле своих пределов, свет и тепло в этом мире являются лишь небольшим началом, какой-то незначительной ступенью к свету и теплу, существующему в высшем, Божьем мире. Не есть ли это ясное указание на то, что существует высшая Жизнь? Зло и стра­дание, которое мы встречаем на земле, тоже, может быть, близко к максимуму зла и страдания. Но блаженство и счастье Божествен­ной, гармонической небесной жизни несравненно выше и боль­ше того счастья, которого человек может достигнуть на Земле.

Заключение

Симфонию земли и неба хотел открыть челове­ку Игорь Сикорский. Для этого жил. Для этого стро­ил свои авиакорабли, учил их летать вольно, быстро, красиво. И чем больше строил, тем яснее видел — не только в крыльях, не только в кораблях дело. Но и в че­ловеке. В самом человеке. В его духовном прозрении. В его духовной способности и готовности познать величие и гар­монию мира Божьего.

Галерея