АиФ-Югра: Стояние за веру. В храмах прошло богослужение по невинно репрессированным
25.03.2022|17:14
В начале XX века на территории Югры было 48 православных церквей, 34 часовни и монастырь. Все они были закрыты или разрушены. В 1922 году гонения на Русскую православную церковь фактически были узаконены изданием декрета об изъятии церковных ценностей. Так сто лет назад началась волна арестов и расстрелов…
В храмах округа прошло «Стояние за веру» – памятные богослужения по всем невинно пострадавшим в годы репрессий.
Храм – холодильник – клуб
История ликвидации православных приходов и закрытия церквей отражена в документах, которые хранятся в Государственном архиве Югры. В истории этой до сих пор много белых пятен. Известно, что после Октябрьской революции был издан декрет Совета народных комиссаров «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Между местным советом и религиозным обществом заключался договор на бесплатное пользование богослужебным имуществом. В итоге у верующих появлялось множество обязанностей. Например, ремонтировать это имущество и оплачивать расходы по отоплению, страхованию, охране, оплате долгов, местных сборов и т.д.
Фактически лишённые финансирования церкви закрывали по заявлению верующих об отказе от содержания зданий церквей и часовен либо из-за невыполнения условий договора по страхованию и ремонту зданий. Больше половины церквей Обского Севера были закрыты в конце 1929-го – начале 1930 года.
Например, Свято-Троицкий храм Кондинского монастыря закрыли на общем собрании сельского совета. До 1937 года его здание использовали в качестве клуба, а затем передали Госрыбтресту под холодильник. Позже переехал туда исправительно-трудовой лагерь, а с 1960 года обосновалось отделение связи. Такая трансформация храмов, утративших своё назначение, типична для тех времён.
Службы в Покровской церкви в селе Самарово (в 5 км от Остяко-Вогульска) не разрешалось проводить уже в 1928 году. Верующие не могли собрать непомерную для них сумму на ремонт храма и вынуждены были выходить из состава религиозного общества. В 1930 году были ликвидированы три часовни в Самарово, а церковный архив уничтожен пожаром. «Это не только память церквей. Вокруг Покровского храма было около двух десятков могил. А в советское время даже больше. Все люди, которые были жертвователями, благотворителями села Самарова, которые старались сделать всё хорошее для развития села, были похоронены возле храма. И эти могилы были разорены, разрушены. Это место захоронения мы собственными силами восстановили», – рассказывает почётный житель Ханты-Мансийска Владимир Семёнов.
После закрытия церквей колокола и кресты сдавали в фонд индустриализации, церковное имущество – в местные сельсоветы, золотые изделия – в органы НКВД и ОГПУ. А церковная утварь, не имеющая, по мнению органов власти, какой-либо ценности, переносилась в кладовки и подвалы.
Не выбросить из жизни…
Исчезали церкви, гибли люди. «В этот край с тридцатого по тридцать седьмой год было сослано 158 708 человек. Сегодня горько вспоминать, но мы должны знать об этом. Конечно, хотелось бы учить наше подрастающее поколение на положительных примерах истории, но страницы горькие не выбросишь из жизни, и нельзя выбрасывать. Потому что, если забудем, наступит подобное время. Не дай бог», – говорит митрополит Ханты-Мансийский и Сургутский Павел.
Церковь Евфимия Великого, построенную в 1903 году в деревне Шапша, в первый раз закрыли в 1924 году. Но верующие написали прошение «всесоюзному старосте» Михаилу Калинину. После этого каким-то чудом церковь открыли и даже повесили колокол. Потом власти пытались закрыть храм ещё несколько раз, но всегда встречали отпор населения. «Мой дедушка был одновременно старостой и сторожем этой церкви, – вспоминает житель Шапши Александр Молостов. – Когда приезжали её закрывать, он убегал в тайгу с ключами, не давал возможности попасть внутрь. Были случаи, когда верующие организовывали сход и отстаивали церковь. Дело доходило до стычек с местными властями». Лишь в 1958 году церковь в честь Евфимия Великого была закрыта окончательно. «Чиновники, человека 3-4 их было, вызывают меня как секретаря комсомольской организации: давай, говорят, помогай. Я пошёл. Думаю, что дальше будет? «Давай иконы выноси». А сами не заходят в алтарь. Я икон 5-6 им подал. Потом мне в голову пришло: «Что я делаю-то? Мать же меня будет костерить». «Всё, – говорю, – больше не буду этого делать» – и ушёл домой. Мать меня похвалила, мол, всё правильно сделал. Они всё забрали на катер и уехали», – свидетельствует о тех событиях Валентин Евстафьев.
Чаша терпения…
Нялинское – один из 68 образованных спецпереселенцами посёлков. Здесь люди умирали от холода, голода и нечеловеческих условий жизни. Возможности отпеть и похоронить умерших не было, и тела просто сбрасывали в общую яму. «Комендант приказал, чтобы могилу закопали, когда она переполнилась. Шла дорога мимо этой ямы, и уже видно было части трупов… Прошло почти 90 лет, а могильный холм до сих пор бугрится», – рассказывает преподаватель из с. Нялинское Галина Калинничева. Позже на этом месте установили обелиск. К нему каждый год в День памяти жертв политических репрессий приходят жители посёлка. А в день Вселенской родительской субботы митрополит Ханты-Мансийский и Сургутский Павел совершил на месте братской могилы заупокойную литию и возложил цветы.
Ещё одно памятное место находится в Ханты-Мансийске в районе автостоянки у КТЦ «Югра-Классик». Раньше здесь находилось здание НКВД. Около него расстреливали людей. Там захоронено более 500 человек. В 1997 году на этом месте поставили поклонный крест и стенды с именами погибших. Затем символ почему-то перенесли к Покровскому храму. Идея увековечить память о невинно убиенных воплотилась в проект мемориала-часовни, но уже несколько лет готовый к исполнению проект не может воплотиться в жизнь.
«Не знаю, что получится дальше, но мы будем делать всё, чтобы эту память сохранить. Молиться будем, будем распространять эту память всеми возможными способами», – убеждён Владимир Семёнов. «В округе 40% населения – это дети, внуки и правнуки репрессированных. И, конечно, вопрос стоит остро о восстановлении памяти. Я надеюсь, что правда божья восторжествует, кто бы ни противился этому. Есть два федеральных закона, которые должны исполнить, и наши власти в том числе. Я надеюсь на благоразумие, что этот вопрос будет решён положительно», – говорит митрополит Ханты-Мансийский и Сургутский Павел. В этом году к печати готовится его книга о временах репрессий. Она будет передана в библиотеки и учебные заведения, чтобы горькая память о невинно убиенных была жива.
