ИСИХАЗМ В ТВОРЧЕСТВЕ РУССКИХ ПОЭТОВ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА И С.А. ЕСЕНИНА (НА ПРИМЕРЕ ИИСУСОВОЙ МОЛИТВЫ)

Е.В. Шуляк

кандидат исторических наук, доцент кафедры

социально-экономических и гуманитарных

дисциплин ХМГМА

ИСИХАЗМ В ТВОРЧЕСТВЕ РУССКИХ ПОЭТОВ

М.Ю. ЛЕРМОНТОВА И С.А. ЕСЕНИНА

(НА ПРИМЕРЕ ИИСУСОВОЙ МОЛИТВЫ)

Христианское мистическое мировоззрение, древняя традиция духовной практики, составляющая основу православного аскетизма получила название «исихазм» (от др.-греч. ἡσυχία, «спокойствие, тишина, уединение»). Иоанн Мейендорф (1926—1992), один из его крупнейших современных исследователей выделяет несколько значений этого термина: отшельническое монашество анахоретов-молчальников; особая школа и техника («умное делание»), ядром которой является непрестанное творение в уме молитвы Иисусовой «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», а целью – уподобление Христу, видение Фаворского света и обожение; обосновывавшее исихастскую практику догматическое учение св. Григория Паламы и его последователей, которое шире богословия энергий, и начатое Паламой церковное движение (паламизм)); явление в религиозной жизни России XIV—XVI вв [1].

Известный русский философ В. Лосский называл исихазмом метод внутренней или духовной молитвы, принадлежащий аскетическому учению Восточной Церкви и известный уже в глубокой древности. В одной из своих работ он отмечал: «Мистический опыт, неотделимый от пути соединения с Богом, может приобретаться только в молитве и молитвой. В самом общем смысле всякое предстояние человека пред Лицем Божиим есть молитва. Но нужно, чтобы это предстояние стало состоянием сознательным и постоянным; молитва должна стать непрестанной, непрерывной, как дыхание, как биение сердца. Это требует особого искусства, особых молитвенных приемов, целой духовной науки, которой всецело посвящают себя монахи… Все внимание должно быть направлено на слова краткой молитвы: ‟Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного”. Эта молитва, повторяемая непрестанно, с каждым вздохом, становится как бы второй природой монаха. Она отнюдь не механизирует внутренней жизни, а, наоборот, ее освобождает и обращает к созерцанию, постоянно устраняя из области сердца силой пресвятого имени Иисусова всякую греховную заразу, всякую мысль или образ, приходящие извне»[2].

Наш современник схиархимандрит Авраам (Рейдман) вспоминал: «…когда я докучал моему духовнику, о. Андрею (Машкову), вопросами о разных добродетелях, о которых прочитал у Иоанна Лествичника или других отцов, он мне говорил: «Молись и все». Я изобретал всякие средства для того, чтобы приобрести, например, память смертную, или страх Божий, или смирение, а он мне всегда отвечал одно: «Молись и все». Тогда мне казалось, что никакого ответа в его словах нет. Но спустя многие годы, можно сказать, только сейчас, я начал понимать, что все добродетели действительно приходят в сердце человека от Иисусовой молитвы, конечно, если он при этом противится греховным помыслам. От молитвы, а правильнее сказать, от благодати, которая в основном приобретается внимательной молитвой Иисусовой, в душе человека сами собой являются и страх Божий, и память смертная, и смирение. Без молитвы или, можно сказать, вне молитвы добродетели приобрести невозможно. Это не значит, что если мы будем молиться, то можем позволить себе делать все что угодно, думая, что добродетели все равно появятся в нас сами собой. Нет, мы должны понуждать себя к исполнению заповедей. Но необходимо помнить, что главное и даже почти единственное средство к приобретению добродетелей — настолько важное, что все остальные средства являются только дополнительными, — это молитва Иисусова»[3]. 

К Иисусовой молитве обращались в своём творчестве великие русские писатели и поэты и, в том числе, М.Ю. Лермонтов и С. Есенин. Анализ творчества М.Ю. Лермонтова, представленный Е. Сединой [4], позволяет сделать вывод, что в стихотворении этого автора «Молитва» речь идёт об Иисусовой молитве. Стихотворение было написано Лермонтовым в 1839 году. По мнению Е. Седовой, «в стихотворении психологически точно и поэтически проникновенно передано состояние легкости, душевной просветленности. Противопоставляются два состояния – до и после молитвы. До молитвы – тягостное состояние, бремя грусти, мучительных сомнений, время трудностей житейских (бремя (стар.) – тяжелая ноша)» [4]. Этот душевный настрой М. Лермонтов выразил следующим образом:

«В минуту жизни трудную

Теснится ль в сердце грусть.

Одну молитву чудную

Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная

В созвучье слов живых

И дышит непонятная

Святая прелесть в них».

Е.В. Седина отмечает, что «не случайно сочетание «живые слова» встречаются в канонических религиозных текстах: ‟Это тот, который был в собрании в пустыне с Ангелом, говоривши ему на горе Синае, и с отцами нашими, и который принял живые слова, чтобы передать нам” (Деян. 7, 38). В этом произведении М. Лермонтов даёт пример молитвы, в которой сливается небо и земля, соединяется человек и Бог. Эта молитва является связью, объединяющим началом между небом и землёй, человеком и Богом, мучительная разделённость внутри оппозиции земля/небо, человек/Бог преодолевается, обретается покой и гармония» [4].

Обращение к Иисусовой молитве мы находим и в творчестве С. Есенина:

«Задымился вечер, дремлет кот на брусе,

Кто-то помолился: ‟Господи Исусе”.

Полыхают зори, курятся туманы,

Над резным окошком занавес багряный.

Вьются паутины с золотой повети.

Где-то мышь скребется в затворенной клети…

У лесной поляны — в свяслах копны хлеба,

Ели, словно копья, уперлися в небо.

Закадили дымом под росою рощи…

В сердце почивают тишина и мощи

Задымился вечер, дремлет кот на брусе,

Кто-то помолился: ‟Господи Исусе”».

Об Иисусовой молитве речь идёт и в стихотворении этого автора ‟Поминки”:

«Заслонили ветлы сиротливо

Косниками мертвые жилища.

Словно снег, белеется коливо —

На помин небесным птахам пища.

Тащат галки рис с могилок постный,

Вяжут нищие над сумками бечевки.

Причитают матери и крестны,

Голосят невесты и золовки.

По камням, над толстым слоем пыли,
Вьется хмель, запутанный и клейкий.
Длинный поп в худой епитрахили
Подбирает черные копейки.

Под черед за скромным подаяньем
Ищут странницы отпетую могилу.
И поет дьячок за поминаньем:
“Раб усопших, Господи, помилуй”».

Обращение к тексту и содержанию Иисусовой молитвы в творчестве М.Ю. Лермонтова и С.А.Есенина свидетельствует о том, что исихазм был одним из важных аспектов ментальности человека XIX – первой четверти XX века и проявлялся не только в религиозной жизни России, но и в отечественной художественной культуре и, в частности, в поэзии.

Примечания

1.Исихазм. URL:https:// ru.wikipedia.org/wiki /Исихазм (дата обращения 10.12.2017).

2. Лосский В. Очерк мистического богословия восточной церкви. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2010. 429 с.

3.Исихазм (Иисусова молитва).URL: https://azbyka.ru/1/isihazm_iisusova_molitva (дата обращения 10.12.2017).

4. Седина Е.В. Жанр молитвы в мифопоэтической Картине мира М.Ю. Лермонтова // Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 7 (188). Филология. Искусствоведение. Вып. 41. С. 143–147.