Персонализм Виктора Ивановича Несмелова

Современное православное богословие зачастую определяют как персоналистическое, противопоставляя его римско-католическому субстанциализму и увязывая с антропоцентрической, персоналистической, диалогичной, экзистенциальной религиозной философией конца XIX–ХХ в. Говорят о персоналистической парадигме чуть ли не всего православного богословия новейшего времени[1]. Действительно, тема и проблема человеческой личности находятся в центре современного православного богословского дискурса, религиозных и философских вопрошаний в условиях глубочайшего антропогенного кризиса.

Начало освобождения православного богословия от западного (читай — схоластического, эссенциалистского) пленения и выхода на экзистенциональный, диалогичный, персоналистский путь было положено представителями так называемого «нового богословия» в России. Одной из ярчайших звезд этого теологического направления был профессор Казанской духовной академии Виктор Иванович Несмелов (1863 – 1937).

В этом убеждает нас осмысление его теоретических построений. На рубеже XIX–XX в. он совершил оригинальный антропологический и персоналистический поворот в сфере православного богословия и систематической религиозной философии[2].

При этом Несмелов опирался на своеобразную методологию, представлявшую собой единство экзистенциально-психологического и диалектического подходов. С одной стороны, он старается мыслить не понятиями, но эмпирическими фактами человеческой психологии, исходя из наличия человеческого самосознания и телесности. С другой стороны, Несмеловская концепция строится вполне диалектически в рамках классической триады тезис-антитезис-синтез в ее фихтеанском варианте: Я — Не Я — Абсолютное Я. Виктор Иванович исходит из принципиального противоречия материального существования и идеального самосознания человека, которое в итоге должно разрешиться в некоем гармоничном и совершенном единстве.

Николай Бердяев называет этот подход «онтологически-психологическим»[3]. Несмелов подходит к решению богословских вопросов не сверху (от Откровения), а снизу, эмпирически — от непосредственного опыта человеческой жизни. Данные этого опыта сводятся к таинственно-загадочной противоречивой двойственности человеческой природы. По удачному выражению Н.К. Гаврюшина: «Антитетичность актов самосознания проявляется в том, что человек одновременно осознает себя и как свободную самосущую личность, и как тленную, материальную, зависимую вещь внешнего мира. В этих актах «я» и «материя», так сказать, трагически противопоставлены и одновременно нераздельны»[4]. «Для человека не существует в мире никаких загадок, —считает Несмелов, — кроме самого человека, и сам человек является для себя загадкой лишь в том единственном отношении, что природа его личности по отношению к данным условиям его существования оказывается идеальной. Если бы можно было отвергнуть это единственное отношение, то вместе с ним совершенно резонно можно было бы отвергнуть в мире и всякое чудо, и всякую тайну»[5].

В этом Несмелов примыкает к линии Декарта, Канта, Фихте и Фейербаха. Однако он разворачивает эту линию в противоположном направлении. Фейербаховская мысль о загадке человека из орудия борьбы с религией превращается мыслителем в орудие защиты христианства[6]. Таинственное противоречие человеческой природы содержит в себе свидетельство бытия Божия и Божественного происхождения человека; указывает на возможность и необходимость преодоления этого противоречия Христом и во Христе. Как видим, психологический эмпирический метод нужен Несмелову для выявления проблемы, а идеалистическая диалектика — для ее решения. Так в подходе Несмелова своеобразно объединяются эмпирический психологизм и теоретический диалектизм.

Казанский мыслитель строит оригинальную религиозную философию, квинтэссенцией которой является принципиально личностная антропология. Он сводит к антропологии все важнейшие разделы человеческого знания — метафизику, онтологию, гносеологию, теологию. Главная проблема для разума заключается в человеке. В нем же находится и решение этой проблемы. Все вопросы и все ответы пересекаются и совпадают в одной точке. Имя ей — человек. У Несмелова все превращается в науку о человеке[7].

Центральная и определяющая категория мысли Несмелова — категория личности. Для него человек по природе своей — это личность. И Бог — Личность. Нужно подчеркнуть, что в несмеловской концепции личность выражает саму сущность человека и Бога. Философ, по видимости, не отличает личность от сущности. В этом плане он мыслит даже радикальнее православных персоналистов-экзистенциалистов ХХ в., которые различали в человеке и Боге сущностное и личностное начала, онтологически выводя первое из второго. Еще дальше отстоит мысль Несмелова от позиции святых отцов, о чем ниже. У Несмелова личность полностью подменяет и поглощает сущность[8].

Что же такое личность? В чем заключается ее сущность? Ответ Несмелова — в самосознании. «Сознание живет только в том случае, когда оно сознает себя самого, то есть когда оно есть самосознание, следовательно — когда оно и есть личность, и в своей деятельности выражается как личность сознанием я»[9]. Личность — это самосознание, проявляющее себя в моральной свободе, идеальных нравственных устремлениях, религиозной познавательной интуиции веры «с точки зрения вечности» и творческой активности. Личность принципиально противопоставлена материальной, ограниченной и ограничивающей вещественной стихии, ведет с ней непрестанную борьбу.

Отметим, что Несмелов отличает понятие личности от простого, голого факта сознания своего «я». Наличие одного «животного» самосознания еще не делает человека личностью. Полноценное личное бытие невозможно без осознания его абсолютной нравственной ценности, его первичной значимости по отношению к материальным условиям существования. «Все, что живет на земле, необходимо имеет и свое самосознание, свое животное «я»». Человек «тоже имеет свое животное «я», которое страдает и наслаждается», но это еще не образует личности. Личность «опирается на сознание ее ценности», выражается «в свободном самоопределении личного существа к разумной деятельности в мире»[10].

В самосознании как в фокусе сходятся все линии мысли казанского философа, все ее темы — метафизика, апологетика, этика, гносеология, сотериология и эсхатология. Именно категория самосознания придает им всем принципиально антрополого-персоналистический характер.

Итак, по Несмелову, человеческую личность можно определить как сверхчувственное, идеальное, духовное, свободное, моральное, познающее и творческое самосознание, находящееся в конфликте со своей физической вещественной ограниченностью[11].

Характерно, что для Несмелова творческая мощь личности простирается даже до создания своей собственной телесности. Первозданные человеческие личности сами силой Божией сотворили свои первозданные тела в начале истории[12]. В результате грехопадения они свободно вышли из послушания Богу и подчинили себя вещественности, тем самым оказавшись в настоящем расколотом, противоречивом состоянии своей природы. Благодаря спасительным действиям Христа времен Первого и Второго Пришествий человеческие личности окончательно освободятся от вещественного плена и вновь божественной силой Господа создадут свои новые преображенные тела, с которыми и войдут в вечность[13].

Это яркий пример увлеченности мыслителя своей персоналистической интуицией, которая приводит его к явному несогласию с позицией святых отцов и учением Церкви. Как мы знаем, свт. Григорий Нисский, богословие которого Несмелов прекрасно знал, и другие отцы учат, во-первых, об одновременном творении Самим Богом душ и тел первых людей без какого-либо их участия, и, во-вторых, о грядущем воскресении людей как воссоединении Богом их душ с их первоначальными земными телами, измененными, обновленными и преображенными божественной благодатью.

Как человеческая личность связана с Божественной? По Несмелову, она — живой образ безусловной, абсолютной Личности Бога. Личность как самосознание и есть образ Божий в человеке. По сути личность понимается как некая прямая теофания, психологически самоочевидное явление и даже непосредственное присутствие Самого Бога в человеке. Человеческая личность самим фактом своего существования являет, показывает и таким образом доказывает факт бытия Бога-Личности. Если есть человеческая личность, значит есть Бог-Личность[14]. Божественная личность отражается в человеческой личности, как бы просвечивает сквозь нее. Таково оригинальное Несмеловское доказательство, вернее психологическая демонстрация бытия Божия[15].

Наличие в человеке личного самосознания с его абсолютными устремлениями необъяснимо без принятия его неразрывной связи с личным Божественным Самосознанием. Подчеркнем, для Несмелова отношение между человеческой личностью и Божественной — это даже не отношение между причиной и следствием, оно теснее и ближе любой причинно-следственной связи. Между Божественной Личностью и нашими личностями нет никакого бытийного зазора. Бог просто дан нам в нашей личности как в Своем живом образе, Он в нем просто явно присутствует. Между Им и нами существует неразрывное онтологическое единство. «Он [человек — Т.Б.] сознает свою личность как реальный образ совершенной Личности, бытие которой совпадает с его сознанием»[16]. Поэтому Бог не доказывается, Он обнаруживается, открывается в человеческой личности.

Согласно святоотеческому учению, между Богом-Творцом и его творением существует бесконечная онтологическая пропасть на сущностном и ипостасном уровнях. По Своим сущности и ипостасям Бог абсолютно трансцендентен для твари. Эта бытийная пропасть преодолевается лишь нетварной энергией Божией, которой Он творит и промышляет о Своем создании. Бог имманентен твари по Своей энергии. Душа первого человека была сотворена Богом из ничего. Хотя человеческая душа сотворена по образу и подобию Божию, она тем не менее также бесконечно отстоит от Творца по сущности.

Учение Несмелова о фактическом, онтологическом совпадении Божественной Личности и человеческих личностей явно противоречит церковному учению. Если до конца развивать эту логику совпадения, то придется сделать вывод о творении Богом человека не из ничего, но из Него Самого, из Его собственной субстанциальной Личности.

Суть грехопадения прародителей, по Несмелову, состояла в том, что «они подчинили свою душевную жизнь механической причинности и тем самым ввели свой дух в общую цепь мировых вещей»[17]. Сами по себе человеческие личности не в состоянии решить проблему своей материальной ограниченности, не в силах вырваться из темницы вещественности и искупить свою вину. Отсюда логически следует необходимость нашего спасения, которое понимается как освобождение от вещественности и достижение истинной жизни. «Истинная жизнь есть жизнь личности вне условий, интересов и целей ее физического существования, но жизнь личности безусловной»[18].

К этой истинной жизни нас может вернуть только свободная от всякой вещественности Божественная Личность. Только Она может нас спасти спасти. Это Личность Богочеловека Иисуса Христа. В Ней раскрывается богооткровенное решение загадки человека. Христос и есть всесовершенный, божественный Человек. В Нем явлен Сын как превечно осуществленный образ и подобие Отца. Христос осуществляет искупление, как бы заново творя человека, ставя его в положение, в котором он находился ещё до грехопадения, но уже просветленным и обогащенным испытанием. Так персонализм приводит нас к христологической сотериологии и эсхатологии.

Несмелов понимает спасение человека как достижение победы личности над своей вещественной плененностью. Победа эта совершается, во-первых, Христом и, во-вторых, свободными усилиями каждой человеческой личности. Своим Воплощением, Благовестием, Распятием и Воскресением Господь воспринимает и исцеляет нашу расколотую природу, освобождает ее от вещественной зависимости, дарует свободу безусловного бытия. Однако явление Христа в мир и Его крестная смерть сами по себе ещё не спасают. Они лишь создают условия для спасения человеческих личностей. Спасение совершается в результате свободного выбора и сотрудничества наших личностей со Христом. Он очищает от грехов тех, которые добровольно желают быть Им очищены, которые любят в Нем осуществленное божественное совершенство — истинное предназначение человека[19]. С помощью Христа, Его божественной силой человеческие личности в итоге должны будут создать новую, подчиненную себе, преображенную телесность — телесность для воскресения и вечной блаженной жизни в Царствии Божием.

Сотворение Богом человеческой личности, сотворение личностью своей совершенной телесности, свободное отпадение человеческой личности от Бога и подчинение себя вещественности, осознание своей вины, освобождение Христом человека от вещественного пленения, перспектива окончательного спасения всех человеческих личностей с заново сотворенными ими телами в грядущем воскресении — такова своеобразная сотериологическая диалектика Несмелова.

Чрезвычайно примечательна несмеловская гносеология, также всецело выстроенная на основе антропологического персонализма. «В человеке — и только в нем — и возможно познание, ибо в нем, в его самосознании осуществляется распад на самобытие и инобытие… Осуществление самобытия и познание инобытия неразрывно связаны между собою и взаимно определяют друг друга»[20].

Мыслитель обращает сократовскую максиму «Познай самого себя» на службу христианству. Главной предпосылкой и стимулом познания здесь, как и у Сократа, является нравственное сознание человека. Этика обуславливает, инициирует, активизирует и стимулирует гносеологию. «Нравственное сознание возникает у человека из идеальной природы его личности, и потому оно ведет человека не к понятию о благе жизни, а исключительно только к понятию об истине жизни»[21].

По Несмелову, познание должно начинаться с самопознания; самопознание должно вести к сознанию своего Я, то есть личности; познание личности как образа Божия — к познанию Божественной Личности; познание Бога, дополненное мистическим религиозным Откровением, дискурсивным знанием науки и философии — к целостному познанию мира.

Первые три этапа познания осуществляются внутри самой человеческой личности, они полностью совпадают в точке самосознания. Познать своё Я значит одновременно познать свою личность и Самого Бога. Ведь личность — Его непосредственный, живой образ, Бог безусловно и непосредственно дан человеку в его идеальной личности[22]. «Возможность богосознания определяется фактом внутреннего противоречия между условным бытием человека и безусловным характером его личности»[23].

Последний, третий этап познания выводит человека из центра самосознания вовне, к миру. Познание мира подобно лучу исходит из точки самосознания. Несмелов выделяет три плана миропознания: естественно-научный, философский и религиозный. С помощью двух первых человек способен рассматривать мир исключительно с точки зрения времени и потому «навсегда обречен оставаться без законченного воззрения на мир и без цельного разумения мира»[24]. Лишь христианская религия позволяет мистически, интуитивно, богооткровенно созерцать мир sub speciea eternitatis, постигая его безусловную Божественную основу. По Несмелову, «связное единство цельного мировоззрения» может быть достигнуто лишь в результате синтеза религиозно-мистической интуиции и рассудочных построений философии и естествознания.

Характерно, что для казанского философа человек в своем самосознании познает Бога таким, каким Он есть в Самом Себе, в его истинной природе — Его Личности. «И объективное бытие Бога, и достоверное познание Его природы непосредственно даны человеку реальным бытием и природным содержанием его собственной личности… Личность человека является не зеркалом по отношению к Богу, а самим изображением Бога, и образ Божий в человеке не возникает под формой какого-нибудь явления сознания, а представлен самой человеческой личностью во всем объеме ее природного содержания, так что это содержание непосредственно открывает нам истинную природу Бога, каким Он существует в самом себе… Мы достоверно знаем в познании самих себя, что Бог в себе самом есть живая самосущая Личность»[25]. Эта мысль явно противоречит святоотеческому учению о принципиальной невозможности для тварного ума познать Бога по сущности, таким, какой Он есть в Самом Себе; Бог познаваем лишь ограниченно, по Его энергийным проявлениям.

Как видим, по мысли Несмелова, самопознание есть абсолютное Богопознание и основа истинного и целостного миропознания. Из единства психологического самосознания, Богосознания и дискурсивного научно-философского знания должно сформироваться систематическое мировоззрение.

Итак, учение Виктора Ивановича Несмелова основано на двуедином принципе антропологизма и персонализма. Человек есть личность. Сам Бог есть Личность, являемая в человеческих личностях. Личность для Несмелова — абсолютная и единственная константа, квинтэссенция сущего, само бытие. Все сводится к личности и выводится из нее. Его концепцию в целом можно охарактеризовать как абсолютный монистический персонализм.

При осмыслении по своему глубокой, последовательной и, безусловно, оригинальной концепции Несмелова возникает ключевой для нас вопрос: как она соотносится с церковным учением о Боге и человеке, систематически выраженным в творениях святых отцов? Ведь, во-первых, у отцов нет категории личности, понимаемой как самосознание; они используют синонимичные понятия «ипостась», «лицо», «индивид», «персона», которые определяются как уникальный самобытный образ бытия сущности. Во-вторых, отцы, за исключением блаженного Августина, не используют категорию самосознания по отношению ни к Богу, ни к человеку. В-третьих, отцы реально различают сущность и ипостась в Боге, в человеке, в ангелах, во всех творениях, указывают на онтологическую равнозначность и взаимозависимость этих категорий; ни о какой редукции сущности к лицу не может быть и речи.

Понимание личности как самосознания ставит перед нами и другие важные вопросы. Первый — о Боге-Троице. По аналогии с единой личностью человека Несмелов говорит о Боге как о единой Божественной Личности. Личность здесь, по-видимому, обозначает саму сущность Божию. Однако, согласно православной догматике, Бог един по сущности и троичен по Лицам. Бог — это единое самосознание, существующее в трех ипостасях, или три самосознания? Сколько у Него самосознаний? Непонятно.

Второй вопрос — о Христе. Несмелов говорит, что Христос воспринял человеческую природу, а не личность[26]. Однако это противоречит его же отождествлению человеческой природы с личностным самосознанием. О каком полноценном восприятии человеческой природы Христом можно говорить, если не воспринимается человеческая личность? И что собой представляет эта безличная человеческая природа по Несмелову? Также непонятно.

На эти вопросы в учении Несмелова нет ясных ответов. Если оценивать его по критерию ортодоксальности, то придется заключить, что оно является недоработанным и противоречивым, причем в важнейших областях православного богословия — в триадологии, христологии и антропологии. По всей видимости, казанскому мыслителю помешала психологическая, личностная увлеченность. Несмелов стал заложником своих исходных персоналистических посылок и не смог их критически переосмыслить.

Наука о человеке Виктора Ивановича Несмелова задолго до формирования православного персонализма как богословского направления и парадигмы со всей остротой поставила проблему возможности и допустимости использования в православном богословии категории личности[27].

Источник: http://www.bogoslov.ru/text/5630260.html