Первым делом самолёты?

Иерей Вадим Пономарев настоятель двух сургутский храмов: в честь иконы Божией Матери «Всецарица» при Окружной клинической больнице, и в честь Всех святых в земли Сибирской просиявших.

А в прошлом — это опытный пилот, за плечами которого 11 тысяч часов, проведённых в небе и 26 лет успешной лётной карьеры. Почему лётчик променял погоны на рясу и стал священником, в интервью Анастасии Соломатиной.

…………………….

В то время, когда наш герой заканчивал школу, а это было в СССР, конец 70-х начало 80-х, все мальчишки хотели стать космонавтами, летчиками, военными, ну, в крайнем случае, пожарными. Выпускник школы №10 города Сургута Вадим Пономарёв мечтал стать лётчиком.

— На момент окончания школы я точно не знал куда поступать: в вертолетное училище (Кременчуг, Украина) или в летное. В региональной приемной комиссии, в Тюмени, где я проходил медкомиссию, профессионально-психологический отбор, вступительные экзамены, мне посоветовали не думать о высшем летном училище (Кировоград, Ульяновск), куда попасть без протекции было крайне сложно, а поступать в среднее, тем более что их на тот момент в СССР было пять. На 20 мест (стандартное количество, выделяемое для абитуриентов в среднее летное училище) было подано более 100 заявлений. Тем не менее, после медкомиссии и профотбора, вступительных экзаменов образовался некоторый недобор, так что появилась возможность переписать заявление из одного училища в другое. Ко мне подходили «покупатели» и предлагали пойти в вертолетное училище, в Кременчуг, но рядом, в Омске, всего в двух часах лета от Сургута находилось Омское летно-техническое училище, выпускавшее пилотов на самолет Ан-2. Это и явилось тем решающим фактором, который повлиял на всю мою дальнейшую летную жизнь.

В 1985 году Вадим Пономарёв успешно окончил Омское училище. В советское время существовало распределение выпускников практически всех учебных заведений, не исключением было и Омское училище. Оно готовило кадры, в основном, для Казахстана. Авиахимработы — вот что ожидало выпускников этого училища. Как сейчас говорят, «мажоры» имели возможность максимум остаться в Омском летном отряде, остальные — все на обработку бескрайних полей соседней республики. О распределении в среднюю полосу или на север не могло быть и речи. Но что-то изменилось где-то там, наверху, и выпускникам объявили так называемое «вольное» распределение, то есть, кто куда хочет, тот туда и едет, но с условием: необходимо договориться с командованием отряда, куда хотелось попасть, чтобы получить на руки вызов-подтверждение.

— Я поехал домой, в Сургут, пришел в отдел кадров городского аэропорта, тогда не было разделения на аэропорт и авиакомпанию. После недолгих воздыханий начальника отдела кадров, потому как штат пилотов Ан-2 был полностью укомплектован, я все-таки получил вожделенную бумагу и в 1985 году был принят на работу вторым пилотом Ан-2 Сургутского объединенного авиаотряда. В течение ближайших шести лет я летал вторым пилотом на Ан-2. Выполняли обычные рейсы из Сургута в Локосово, Юган ЛЗУ, Угут, Лямино, Сытомино, Русскинские, Горный, возили пассажиров. Кроме этого было много так называемой работы по применению авиации в народном хозяйстве (ПАНХ). Да-да, именно в народном! Это и патрулирование нефте-, газопроводов, линий ЛЭП, полеты по заявкам лесоохраны (очень много было в летнее время), рыбартелей (обычно на озерах). В общем, достаточно интересные и напряженные были полеты на Ан-2.

В 1990 году второго пилота Вадима Пономарёва направили на переучивание на самолет Ан-24 в высшее лётное училище города Кировограда, где он не только научился летать на самолетах Ан-24, Ан-26, Ан-30, но познакомился со своей будущей женой, и, в возрасте 26 лет крестился, а потом венчался.

— Я крестился в зрелом возрасте, но как младенец, так и не поняв, зачем мне это нужно, и никто мне этого не объяснил. Поэтому до сорока лет я благополучно даже и не вспоминал об этом событии своей жизни. Может быть, в том числе, и по этой причине в нашем храме я категорически отказываюсь крестить людей без предварительного оглашения, не хочу повторения своего жизненного пути у других.

В родной Сургут Вадим Понамарёв вернулся дипломированным пилотом большой авиации. Но начало работы на Ан-24 совпало с труднейшим периодом жизни всех советских людей. Распад СССР, бандитская приватизация, шоковая терапия в экономике — это все то, что сейчас стыдливо называют «лихими 90-ми», а некоторые «святыми 90-ми».

— Ничего там святого не было! А слово лихие — это слишком мягко сказано! Начался раздел огромной авиакомпании «Аэрофлот», существовавшей в СССР и имевшей экономические показатели и показатели безопасности полетов на уровне лучших американских гигантов-авиакомпаний. Началось дробление на многочисленные мелкие авиакомпании и аэропорты, которые в принципе не могли обеспечивать показатели бывшего Аэрофлота. Достаточно сказать, что гражданская авиация современной РФ до сих пор совокупно не может выйти, скажем, по количеству перевезенных пассажиров и грузов на рубеж 1991 года, а об уровне безопасности полетов вообще лучше не говорить. Не обошло это стороной и Сургутский авиаотряд, который был упразднен, и на его базе возник аэропорт Сургут и фирма «Сургутавиа в составе авиакомпании «Тюмньавиатранс».

Умирали медленно и мучительно. Задержка по выплате зарплаты достигала 6-9 месяцев. В месяц экипаж Ан-24 выполнял всего один, максимум два рейса, зарплата соответствующая. Профсоюз распределял гуманитарную помощь: сигареты, мыло, полотенца. В это время, 1993-1994 годы, в Сургуте возникает авиакомпания «Когалымавиа», Лукойловская дочка, которая начинает летать на самолетах Ту-154, что для пилотов «Сургутавиа», было сродни полетам на Марс.

— Ситуация начала изменяться только когда директором фирмы «Сургутавиа» был назначен Андрей Мартиросов: начали летать, стали платить зарплату, появилась хоть какая-то перспектива. Кстати говоря, именно в этот тяжелейший период многие мои однокурсники и коллеги по работе ушли из авиации навсегда. В 1997 году я стал командиром экипажа Ан-24, или, как говорят в авиации, командиром воздушного судна, а в 1998 году закончил обучение в Ленинградской ордена Ленина академии гражданской авиации (так она называлась тогда, сейчас это Санкт-Петербургский университет).

За всю лётную карьеру Вадим Пономарёв всего один раз сменил место работы, получив в 1999 году перспективное предложение от авиакомпании «Когалымавиа» с переучиванием на самолет Ту-134. Вновь переучившись в Ульяновском высшем летном училище, он приступил к работе в должности второго пилота Ту-134. Примерно через год стал командиром экипажа, а вскоре и пилотом-инструктором, то есть человеком, который осуществляет подготовку летного состава к полетам.

— Вообще, работа мне очень нравилась. За это время я ввел в строй около двадцати молодых вторых пилотов, выпускников летных училищ, и приблизительно пятнадцать молодых командиров воздушных судов. Многие из них летают и по сей день, как в авиакомпаниях России, так и зарубежных, только уже на аэробусах и боингах. Много пришлось поработать и на заказных рейсах по перевозке VIP — пассажиров. Среди них были Михаил Горбачев, Виктор Черномырдин, глава администрации президента, различные министры правительства, крупные бизнесмены. География полетов по России была огромной, единственное место, где побывать так и не удалось — это Камчатка. Выполнял я и полеты в дальнее зарубежье — Иран, Ирак, Турция, Кувейт, Катар, ОАЭ, Саудовская Аравия. Приходилось бывать и в Афганистане. Через несколько лет я стал заместителем командира авиаэскадрильи, а затем и командиром авиаэскадрильи. В 2007 году перешел на работу в инспекцию по безопасности полетов авиакомпании. В 2008 году прошел очередное переучивание в Ульяновском училище на самолет Ту-154 и в следующем году возглавил инспекцию по безопасности полетов.

За 26 лет лётной карьеры Вадим Понамарёв налетал 11 тысяч часов. Принцип работы, который он всегда старался внедрить в умы начинающих летчиков — прогнозировать ситуацию, заблаговременно искать пути обхода, никогда не лезть на рожон, всегда анализировать прошедший полет, все совершенные ошибки, причем не где-то там, тихо сам с собою, а вместе со всем экипажем. При этом, имея соответствующие допуски, инструктор Понамарёв всегда старался показать пределы возможного как для самолета, так и для самого летчика, и это давало возможность молодым пилотам не паниковать, попадая в сложную ситуацию, а значит принимать правильное решение.

Любимая работа, удачная карьера, счастливая семья – стандартный набор успешного, по мирским меркам, человека. Таким и был Вадим Пономарев. И какое было удивление окружающих, когда лётчик, в самом расцвете сил сменил погоны на рясу.

— До 40 лет мои отношения с Богом не складывались, пока, как это часто бывает, не наступила череда житейских неудач. Эти события как раз совпали с моей командировкой в Екатеринбург, в учебно-тренировочный отряд на КПК, и с началом Великого поста. Приехав туда, я и подумал: а ведь когда-то меня крестили, может попробовать попоститься? И попробовал. Результат, несмотря на то, что мой пост заключался только в неядении мяса и отказе от алкоголя, был ошарашивающий. Поэтому и поныне я своим прихожанам говорю об исключительной важности исполнения Великого поста в любой, даже самой незначительной мере. Начался внутренний переворот, который закончился тем, что уже через пару месяцев я вполне осознанно переступил порог Преображенского храма города Сургута. Я стал много читать, это и классическое Добротолюбие, труды Иоанна Златоуста, аввы Дорофея, и наших русских святых: Феофана Затворника, моего любимого святого Игнатия Брянчанинова, и многих других. Благо книг в церковной лавке тогда было много, и выбор был богатый.

Через некоторое время настоятель прихода протоиерей Петр Егоров дал послушание Вадиму Пономарёву следить за подсвечниками. Забавно было то, как коллеги по работе с недоумением наблюдали его упражнения со свечками. А еще через какое-то время было получено благословение помогать в алтаре, то есть пономарить. «Наконец-то я стал оправдывать свою фамилию», — шутил лётчик.

— Однажды подошел священник Александр Мензелинцев, и предложил подумать о поступлении в семинарию. Я тогда отшутился, сказав, что у меня есть замечательная работа, семья, кот и даже рыбки в аквариуме — зачем мне еще куда-то поступать? Через некоторое время предложение повторилось, но уже от другого священника. Я тогда читал «Илиотропион» Иоанна Тобольского и подумал: может это и есть та самая Божья воля, о которой пишет святитель? В 2008 году я поступил в Тобольскую семинарию на отделение экстерната, на 1-й курс. Там я понял, что с точки зрения рукоположения мне ничего не светит, владыка Тобольский и Тюменский Димитрий практически никогда не рукополагал из числа заочников, успокоился и продолжил учиться. Такая «нехорошая» черта моего характера — доводить дело до конца. И вот, на втором году моего обучения, происходит историческое событие: огромную Тобольскую епархию делят на три и в нашем регионе появляется свой собственный епископ Павел. Итак, в 2011 году, на Димитриевскую родительскую субботу меня рукоположили в дьяконы, а в 2012 году, в день Антипасхи, она тогда совпала с днем памяти мученика Вадима Персидского — 22 апреля, я был рукоположен в священники.

Связь с небом у Вадима Пономарёва не прервалась, она перешла в иную плоскость и ни разу об этом отец Вадим не пожалел. Как писал его любимый святой Игнатий Брянчанинов: «Нет слепого случая! Бог управляет миром, и все, совершающееся на небе и в поднебесной, совершается по суду премудрого и всемогущего Бога, непостижимого в премудрости и всемогуществе Своем, непостижимого в управлении Своем».